|
|
Х У Д О Ж Е С Т В Е Н Н Ы Й С М Ы С Л
ЛИТЕРАТУРНОЕ ОБОЗРЕНИЕ
Соломона Воложина
|
22.09.2024 |
|
|
20.09.2024 |
Ограничения на публикацию о Высоцком
|
|
18.09.2024 |
|
|
15.09.2024 |
Предчувствие победы угнетённых
|
|
14.09.2024 |
|
|
12.09.2024 |
Сколько там лет со дня смерти Высоцкого? – 43 года
|
|
11.09.2024 |
И опять, и опять: фальшь нового Городницкого
|
|
07.09.2024 |
|
|
06.09.2024 |
Истерика против поверхностности
Истерика – моя, поверхностность – кинорежиссёров Дмитрия Томашпольского и Алёны Демьянченко. Фильм – “Маяковский. Два дня” (2011 – 2013). Маяковский как поэт непрерывно “исповедовал” подсознательный идеал типа трагического героизма. (За исключением тех случаев, всё более частых со временем, когда он этому идеалу, как рождающему стихи, изменял с замыслом сознания; из-за чего и покончил с собой в итоге.) То есть жил он, пока не изменял, в непрерывных муках творчества, перемежающихся радостями от творческих удач. Именно творческих (удалось дать образ очередному изводу типа своего подсознательного идеала). А режиссёры на это наплевали и предъявили цепь побед его как мужчины над женщинами (используя звучность своих стихов, гипнотизировавших женщин), - цепь, параллельную цепи новых явлений жизни тогдашнего времени. Намёк, что новость стихов выражала эти новые явления жизни. Формалистский, по сути, намёк. Новостью жизни были Великая русская революция 1905-1922, НЭП (отступление революции) и Великий перелом. И так случилось, что Маяковский был против них всех. Будучи, как футурист, за прогресс, т.е. за революцию и всё такое. Это лишь кажется парадоксом. Просто прогресс имеет свои недостатки. А у Маяковского – нежнейшая душа, с этими недостатками смириться не способная. И не славить прогресс тоже не способна. Вот и славит, закусив губу до боли. Неосознаваемо. Образ закусывания губы до боли использован с подачи подсознательного идеала безукоризненной революции натуро-стихокорёжением. Как у всех футуристов натурокорёжение. Фильм начинается закадровой бравурной музыкой, которая ассоциируется с победой революции и, мол, с соответствующей радостью Маяковского. Что ставит это кино в ложное положение относительно сути душевной жизни поэта, ошибочно называемого поэтом революции. Сам фильм начинается с конца: Маяковский пишет предсмертную записку (она режиссёрами оборвана): "В том что умираю не вините никого и пожалуйста не сплетничайте. Покойник этого ужасно не любил”. Дальше в записке переход на семейную тему. Он режиссёрами опущен. Наверно, для того, чтоб представить лично-семейное в своём кино. – Что будет полное извращение того, что называется “поэт Маяковский”, если я правильно угадываю фабулу фильма: история личной жизни. . По аналогии хочется отвлечься на другой фильм, который я смотрел в тот же день, что и первые две серии вот этого. Тот фильм – “Поехавшая” (2023) режиссёра Маслова. Тоже про противоположности: 1) высокое, сверхчеловеческое (от личных бед Аня Смолина уезжает из Москвы на велосипеде) и 2) человеческое (в пути встречает свою любовь и счастье). Оба фильма касаются – по большому счёту – проблемы выбора пути Россией, какою ей быть (если можно ею быть, не будучи великой). Маслов не выдержал давления последних 30-ти лет буржуазности и придал своему произведению хэппи энд, как это теперь принято у подавляющего числа киношников, славящих капитализм, как вполне себе терпимый строй (по дороге нагромоздив в своё произведение – для смотрибельности плебсом – массу приключений, не сообразуясь иной раз с психологией и здравым смыслом). . Выстрела режиссёры “Маяковского” не показывают, а – под трагическое звучание трубы на преображённую мелодию только что звучавшего бравурного революционного марша – показывают какой-то длинный тёмный коридор какого-то дворца со светящимся вдали арочным входным проёмом, и по коридору кто-то идёт. Открывается боковая дверь, из неё выходит старик, и, тряся листом бумаги перед собой, кричит приближающемуся: "Маяковский! Это что такое?! А это? Вам, Маяковский, не живописью заниматься, а вывески на ярмарках малевать!” Угадываю эпизод изгнания Маяковского из Московского училища живописи, ваяния и зодчества, единственного места, куда его приняли без справки о благонадёжности. Я разбирал его пробы пера в живописи (см. тут). Вполне себе раздрай, какой и был в его душе из-за, по сути, предательства им революции, любимой, актом прихода в искусство за счёт революционной работы. Но что в кино? "Маяковский: На ярмарке – жизнь. И у меня – жизнь. Профессор: Да. Вы полагаете, что вот это (тычет пальцем в лист) – жизнь? - Конечно жизнь. А у вас – академическая мертвечина. - Какая наглость! (отдал Маяковскому листы и ушёл туда, откуда шёл Маяковский)". Снято торжество формализма. Натурокорёжением (что угадывается, хоть рисунок в объектив не попал), мол, выражается бурная жизнь, что вокруг. Тогда как натурокорёжением выражен внутренний мир автора: тот ужас, что, вот, и революция потерпела поражение, и он её предал, как и многие интеллигенты, и она всё не начинается вновь, проклятая. Но идеал-то при этом остаётся какой? – революция всё же! Идеал типа трагического героизма. И ясно ж, что весь остальной фильм будет внешне такой же обманный относительно действительности, что была тогда. И ещё хорошо, если вдохновлён сегодняшней позитивностью, мол, капитализма, с которым в таких, как известно, контрах, был Маяковский. Но при всех контрах при том капитализме Маяковский жил очень даже сносно. Что и отражено в такой, например, сцене, как пришёл Маяковский домой после драки с Бурлюком. Ему подают кушать. Он спрашивает, ели ль они, домашние. То есть боится их объесть. Он-то не зарабатывает (учится на художника, тогда как сёстры зарабатывают, раскрашивая глиняные фигурки). Т.е. одного этого заработка хватает прокормить его, сестёр и маму! У него нет другой рубашки, а он её повредил в драке с Бурлюком. Это, конечно, бедно. Но ода из сестёр, вон, уже приводит её в порядок. Жить можно. То же со светской жизнью, посещением концерта. Не в чём Маяковскому на него идти. – Не беда. Сёстры и мама расширят в плечах папину сюртучную пару, и готово. Жить можно. В чём НЕ обман в кино, это упомянутое торжество формализма. Поэты и художники большую часть сознательной жизни пребывают в объятиях формализма. Концерт упомянут в воспоминаниях Маяковского как оживляж-обстоятельство примирения с Бурлюком: "ДАВИД БУРЛЮК В училище появился Бурлюк. Вид наглый. Лорнетка. Сюртук. Ходит напевая. Я стал задирать. Почти задрались. В КУРИЛКЕ Благородное собрание. Концерт. Рахманинов. Остров мертвых. Бежал от невыносимой мелодизированной скуки. Через минуту и Бурлюк. Расхохотались друг в друга. Вышли шляться вместе” (https://imwerden.de/pdf/mayakovsky_pss_tom01_1955_text.pdf). Как это снято. "(Гремит оркестр. Афиша: С.В. Рахманинов. ОСТРОВ МЕРТВЫХ. Открывается дверь курилки. Входит ехидный Бурлюк. Там уже стоит и курит Маяковский. Маяковский швыряет окурок на пол и примирительно подходит.) Бурлюк: Тоже сбежали? Маяковский: А-а. Плесень худолявая. Бурлюк (Одобрительно смеётся) Худолявая. Блестяще! Я бы сказал худоклёклая”. Футуристы ж были чиканутые на словотворчестве. И по-формалистски думали, что этим они выражают новизну любимого прогресса. – Вот это и иллюстрируют режиссёры. А вообще картина – шикарное торжество материальности. То, чем живёт капитализм. Якобы присутствующая с его, капитализма, милостивого согласия духовность футуристов выглядит пристёгнутой. Кто любит шикарность материальности, тому фильм понравится. – Какой красавец этот Маяковский (Андрей Чернышов)!.. Какие красавицы его женщины!.. Даже Лиля Брик (она мне по фотографиям выглядела ну никакой). А какую красивую любовь устроили режиссёры для живших втроём этой Лили и Оси Бриков и Маяковского. Она-де с Осей уже год, как не жила, когда появился Маяковский, но очень Осю духовно любила и потому не могла его бросить жить в квартире одного. Это, наверно, чтоб на разрушать режиссёрское самозадание, что снимается некое барокко – соединение духовности и материальности. При этом ТАК смачно снято всё материальное (даже нищета при военном коммунизме – эти два полена, выменянные на сюртук, две тощие морковины, выменянные на одно полено), что ясно, режиссёры считают колебания России зряшными – капитализм с его материальным благополучием есть самое то, что ей нужно. Но капитализм уходит (больше не осталось, кого грабить). Приходит так называемое инклюзивное общество по Швабу. В нём все получают гарантированный доход (хозяйством скоро вообще будут заниматься роботы и искусственный интеллект; люди не нужны). Но он, доход, такой, что у людей нет стимула размножаться. ЛГБТ-революция добавляет тенденцию уменьшения человечества. СМИ обеспечивают отсутствие бунта оболваненных масс, ставших не средним классом, а… не знаю, кем. Фашизм такой либеральный. – Этой перспективы капитализма режиссёры не видят и с тем большей охотой врут про необычное сожительства Лили Брик, вон, ещё и с Краснощёковым, для чего на 2 месяца удалила от себя Маяковского (Краснощёков не поймёт жизни больше, чем вдвоём), что спрятано режиссёрами: "Лиля (кричит): Ты пишешь одни мелочишки. Маяковский (кричит): А раньше ты мной восхищалась. А теперь ты кем восхищаешься? Краснощёковым?! Потому что он нарком финансов?! - (вставая, ошеломлённая несправедливостью) Опомнись, Володя, что ты говоришь? (уходя от него, держа ладони на небольшом расстоянии от ушей) Что ты говоришь? (садится на стул в стороне и опускает руки) - (подходит мириться): Ладно, ладно. Всё. Прости! - (отворачивается): Мы просто привыкли друг к другу, Володя. Любовь ушла. Нам надо расстаться. (вступает закадровая лирическая музыка) - (Маяковский становится на колени): Лиля. Как? - (встаёт, не глядя на него) - Подожди! Лиля. (она от него отходит задом наперёд, он её преследует на коленях, протягивая к ней руки): Лиля! (музыка взмывает) Лилечка, не оставляй меня! (берёт её за бёдра, она опёрлась ими на стол) Лиля, я больше не буду! Лиля, ещё всё можно сохранить! - Нет, нельзя. - (кричит): Нет! Лиля, я не смогу без тебя! - Нам надо расстаться. - (упираясь щекой в её живот): Нет! Лиля, нет! Пожалуйста, не-ет! - Хотя бы на время. На два месяца. - Почему? - Потому что я должна понять, кто мы друг другу. - (Маяковский плачет, уткнувшись в её бедро, музыка рыдает) - (вставая): Ладно”. Всё в рамках традиционной любви. Всё очень обычненько. Только стихи Маяковского необычные. На самом деле (см. тут и тут) он в изгнании поэму “Про это” (1923) написал, в которой поиздевался, как только мог (поэтически), над обычной (вдвоём) любовью как мещанством, которое нужно искоренить в себе для будущего. Можно бы сказать, что фильм – сплошная ложь. Но этого нельзя делать. Он не для правды сделан, а для того, чтоб ублажить нынешних оболваненных людей, дать им побалдеть, мол, вот и они причастились искусства. Такой род потребления. 23 июля 2023 г.
|
|
05.09.2024 |
|
|
04.09.2024 |
|
|
03.09.2024 |
И всё-таки неискренность у Городницкого
|
|
02.09.2024 |
|
|
31.08.2024 |
Поздравьте меня: я наткнулся на привлечение Выготского при обсуждении произведения искусства
|
|
29.08.2024 |
Заблуждение всемирно-исторического масштаба
|
|
28.08.2024 |
Сентиментальный фашизм-футуризм
|
|
27.08.2024 |
|
|
26.08.2024 |
|
|
25.08.2024 |
|
|
24.08.2024 |
Почему поэтически* не сфальшивил Городницкий
|
| 1|2|3|4|5|6|7|8|9|10 >> |
 |
Редколлегия | О журнале | Авторам | Архив | Статистика | Дискуссия
Содержание
Современная русская мысль
Портал "Русский переплет"
Новости русской культуры
Галерея "Новые Передвижники"
Пишите
|
© 1999 "Русский переплет"
