Впечатления по прочтении повести Владимира Никитина "ТУСКЛЫЙ
СВЕТ СОЛНЦА"
Замечательный русский стилист, живоописатель русского Крайнего
Севера, профессиональный охотник и путешественник Владимир Эйснер,
живущий ныне в Германии, едва начав читать эту повесть, отставил ее в
сторону, сказав лишь: "Извините. Не мое". Большинство его и
моих сверстников и читателей отнеслись бы к этому произведению точно
так же. Разве что нашелся бы какой-нибудь хам (типа отставного судьи
И. Домбровского, обозвавшим повесть эту "романом для
татуированных"), который бы обругал автора последними словами,
так и не объяснив причину своего разочарования при чтении книги.
А мне поведанная "Тусклым светом солнца" история
понравилась. Тем, что она очень достоверна, открыта и беспощадна по
отношению к персонажам. По сути, повесть эта является первым мной
встреченным произведением молодой русской прозы, говорящим о
действительно серезных и важных проблемах, стоящих перед современным
русским обществом. И речь идет тут о проблемах, которые в провинции
еще кое-как, с грехом пополам разрешаются всем миром, минуя властные
структуры, погребая под русским "наплевать" целый спектр
противоречий, которые в другой цивилизации привели бы к краху
государства. Потому что рассказывает повесть о молодом поколении
переставшей уже давно быть русской Москве, диктующей моду на то, как
жить, всей России.
То есть мы тут говорим о произведении типичном для так называемой
городской прозы, весьма популярной в 1970-е годы, а теперь
практически исчезнувшей из сознания русскоговорящего населения
планеты. И то, что дошедший до Северного полюса Владмир Эйснер
считает не своим в этой повести, для миллионов русских парней и
девушек двадцать первого века, живущих в бетонных джунглях
современных городов России, есть самая настоящая и ничем не
приукрашенная жизнь: и задымленные, переполненные дискотеки,
именуемые нынче клубами; и повсеместнео распространенные наркотики, и
продажность всех и всем, и повальная пошлость в речи и поведении всех
подряд персонажей, пропагандирующая пошлость во имя торжества
пошлости, и срам, введенный в норму.
В 19 веке такую книгу бы назвали "зеркалом нашей
действительности", "энциклопедией новой русской жизни",
"антисемитской пошлятиной" или еще как-нибудь звучно.
Журналы бы устроили по поводу нее дискуссии. Критики бы стали
вызывать друг друга на дуэль. Курсистки бы рыдали над трупами
застрелившихся юных литераторов-завистников В. Никитину.
Но 21 век просто не обратил внимания ни на автора, ни на его героя,
"поставившего точку пули в своем конце" только потому, что
ему на протяжении всего повествования попадается то на глаза, то в
руки один и тот же переделанный из газового в боевой пистолет.
Потому что сегодня всем
в России стало наплевать на то, что есть такие молодые и
талантливыве, честные и справедливые мальчишки, кто не видят смысла
жить в родной стране и - за неимением возможности эмигрировать хоть
куда, лишь бы из России - убивают себя. Даже студенты МГИМО, у
которых такой шанс есть.
Потому что они - дети "поколения, выбравшего пепси",
ставшего вкупе с озверевшей от недостаточного финансового обеспечения
советской интеллигенцией, двигающей силой перестройки и распада
Советского Союза. Папы и мамы нового поколения талантливых самоубийц,
когда-то крушащие советских бюрократов, занимают посты в еще более
забюрократизированных учреждениях, теряют там часы своих жизней за
созданием видимости деятельности и воровством государственных
средств, а потом, придя домой, заняты вовсе не детьми своими, а сидят
у компьютеров и играют в идиотские компьютерные игры, не слушая
стенаний душ детей своих.
Папы, мамы и дети, толкущимеся в дебрях московских тусовок годами
напролет, не понимают друг друга не только ментально, как герои И.
Тургенева, но даже на уровне разговорной речи. Ибо говорят они хоть и
по-русски, как Эйснер, но при этом и как бы совсем не по-русски,
чирикают словно. Поколение пепси, выросшее на стереотипах сознания,
вложенных в них псевдомудростями скандальных песен Кима и "Машины
времени", не прочитавшее за все с вои жизни ни одной порядочной
книги, пользуется в повести В. Никитина идиоматическими оборотами,
пришедшими на Русь из уголовного мира, а потому все-таки слегка
понятными читателям моего - послевоенного - поколения.
Но речь их детей пестрит столь великим числом англоязычных терминов,
прошедших "обработку" русской лексикой, оснастившей их
предлогами, суффиксами и окончаниями сугубо русскими, что эстет В.
Эйснер, знающий латынь, испанский, поклонник Льва Толстого и А.
Пушкина, просто растерялся от нахлынувшего на него потока внешних
бессвязанностей в речах персонажей повести "Тусклый свет
солнца". Хотя в глубине души этот русский писатель, даже живя в
Германии, понимает, что какая-то связь в потоке словесного мусора,
льющего из уст персонажей повести, есть, что за всем этим хламом
звуков можно обнаружить смысл.
Но зачем читателю догадываться о том, что хотел сказать автор? Да и
зачем старику-иностранцу вдаваться в проблемы русской молодежи? Тем
более, и не русской, а столичной...
Для того, чтобы понять молодых москвичей из так называемых бомондов,
нужны словари, нужны целые учебники, толкующие те или иные понятия,
определяемые парой-другой непривычных русскому уху звуков. И нужны
такого рода книги живущим в России русским людям в большей мере, чем
бомондомосквичам - их носителям и произносителям. Ибо поколение детей
"поколения выбравшгего пепси", - это будущее России. То
есть - даже будущее руководство будущей России. Потому что в
сверхкоррумпированной сегодняшней России только детям тех, кто стоит
сегодня у власти на всех уровнях, и доступно стать во главе всех
органов всех властей России опять-таки на всех уровнях. И то, что
часть этого юного блатняка отстреливает себя на одном из первых
этапов гонки за портфелями, не делает эту гонку ни более полезной, ни
бесполезной.
Никому в России нет дела до смерти юного искателя истины, потерявшего
походя девственность с женщиной, которой он не нужен, вышибленного из
МГИМО за сомнения в правильности выбранного новой Россией пути, не
нужного даже обоим родителям, отделывающегося от сына денежными
подачками. Как нет никому дела и до его научного руководителя,
расставшегося с преподавательским высокооплачиваемым местом в
суперпрестижном ВУЗ-е из-за поганой жалобы-доноса закавказского
студенческого лобби, учащегося в московских институтах за деньги.
Потому что деньги в новой России - всему голова. Продажный МГИМО
выпускает продажных, неквалифицированных дипломатов для России и
бывших союзных республик за деньги, источник которых не интересует
никого: от мафии ли они, за смерть ли русских парней в Чечне или где
там еще, из уворованных от недоплаченных по долгам России чиновниками
СНГ средств. Все это в мире чирикающих на русскоподобном языке не
суть важно. Джунгли Москвы пожирают доллары и души наших потомков,
как древний Молох сожрал целые народы Средиземноморья, уничтожил
родину демократии Древнюю Грецию и породившую законодательство
Римскую империю.
Я не правильно выразился, когда сказал, что мне понравилась эта
повесть. Нечему и некому в ней нравиться. Этот мир - не мой.
Но он существует. И это надо знать.
.
