Я родился и долго прожил в провинции. Семья моя – низы в советском обществе. Сам СССР был с огромной отсталостью в гуманитарной области. Я не мог не вырасти с плохим художественным вкусом. В частности, мне в живописи нравилось, когда как живое. И это – как родовая травма. Травма потому, что я смолоду умудрился заняться и достичь чего-то в самосовершенствовании своего вкуса. Например, нет такого “изма” в живописи, про который мне б не думалось, что я достиг его понимания, скажем так.
Я даже и салонную живопись понимаю – как поглаживание душ верхов общества, наслаждающихся своим верхним положением.
Сам я, глубокий теперь старик, в физическом смысле по-прежнему нахожусь в самом низу общества. Но мне стыдно, когда я не выдерживаю марки своей предполагаемой духовной высоты и мысленно ахаю, оттого что мне нравится то и то, что можно назвать современной салонной живописью.
Вот только что до меня из заграницы дошло имя очередного такого художника – Владимира Волегова. И я решил поиздеваться над собой и скопировать самые-самые, увы, остановившие меня вещи.
Тут – эта внимательность к структуре розы.
Тут – розовый блик под грудью. Откуда он мог взяться?
Тут – то же самое, но желтоватое. А на голубую крону не обращаю внимания.
Тут – сияющая тень на попе.
Тут – зелень воды, отражающей лодку. На втором плане воде уже не удаётся быть зелёной при отражении другой лодки.
Тут мне нравится, как откровенно белилами изображён блеск воды на солнце.
А вообще я удивляюсь: как человеку не надоедает рисовать почти одно и то же одним и тем же образом.
А тут грудь, находящаяся в тени, сияет… фиолетовым!
А как сияет стол! Ещё интересно, что от официанта тень обычного цвета, а от других предметов – фиолетовая.
Хм. Но я добился оскомины…
Мазохизм провалился.
17 августа 2021 г.
